Два дня (18 и 19 апреля) я нарушала самоизоляцию, несмотря на то, что человек я законопослушный. Сделала это по уважительной причине — в день православной пасхи предстояли поминки — 40 дней со дня смерти жены моего главного редактора одной из газет Валентина Васильевича Грачева. Надо было накануне помочь ему убраться в квартире — произвести генеральную уборку, договориться, что надо приготовить, что прикупить…
18 апреля, МЧС заранее предупредил, будет неблагоприятная погода, я впервые со времени введения карантина решилась на поездку : вначале на автобусе до Метро, а далее пешим ходом, чтобы не ждать трамвая. Надо отдать должное, людей в транспорте было почти ничего, в метро — тоже, на улице в пункте назначения также почти безлюдно. Скорее всего, этому способствовала при этом и сама погода: холодно, ветер, дождь с мелким градом. Зато, это было послеобеденное время, ребят на самокатах, велосипедах и на роликах с большими коробками за плечами было значительно больше на улицах, чем автомобилей.
Когда 11 марта сообщили, что рано утром в реанимации скончалась Татьяна Грачева, супруга редактора, испытала шок (она была после инсультным больным) и мне было предложено моим бывшим шефом принять участие в церемонии отпевания и т.д. Это тяжелая процедура — обычно стараюсь избегать этого. Отказаться, придумав причину, язык не повернулся, но состояние мое было не ахти! Тут же позвонила подруге, с которой дружим более 15 лет, Светлана В. сразу успокоила, зная насколько я бываю не готова к такому мероприятию:
— Не волнуйся, я буду рядом.
Мой Светик из таких, про которых, один известный поэт сказал: «На глаза по году не кажется, но как беды меня найдут — друг тут как тут окажется», и скажет: «О хорошем тебя не спрашиваю — в чем беда!».
Было страшно смотреть на В.В Грачева — бледен до желтизны, растерян, еле передвигал ноги (подагра замучила вдобавок).
Как положено помянули усопшую на 9-й день (к сожалению, ни одна из ее коллег-подруг не присутствовали), сын приехавший на отпевание, из-за введенного карантина срочно вылетел в другую страну к семье.
Христианские обычаи никто не отменял, это во-первых, а во- вторых за далеко немолодым человеком, хотя бы первое время, нужен был присмотр — готовить ему горячую пищу, да просто пообщаться. Я и раньше помогала, как могла этой семье, но началась эпидемия и мы стали ее заложниками, стали находиться на самосохранении. И все же я решила время от времени приезжать и привозить домашнюю еду, однако Светлана взяла бразды в свои руки и запретила выезжать из дома из-за дальности моего нахождения к дому нуждавшегося в опёке человека. И все эти дни от одних поминок до других, буквально через день носила ему горячую домашнюю пищу, общалась с ним, лечила его руки. Несмотря на то, что у моей красавицы подруги была семья — трое взрослых мужчин в доме и дочь, она находила время оказывать помощь нуждающемуся человеку. Немаловажным фактором, принятия решения оградить меня от нарушения режима самоизоляции, было ее место жительства (20 минут ходьбы) до дома моего бывшего шефа. Никто Светлану не заставлял, не просил, чтобы помочь пожилому человеку. Она сама всегда там, где нужна помощь.
И вот настал 40-й день поминок. Поминки — это обрядовое угощение в память умершего. В этот день никого специально не зовут, люди сами должны придти.Мы приготовили с моей подругой салаты, горячее, она даже кулич испекла — день-то святой -Пасха , но , увы, никто не нарушил самоизоляцию. Нас было четверо ( приехал друг семьи на такси).
Долго сидели в тот день у Грачева, вспоминали, читали стихи, общались. И самое обидное, для меня, конечно, никто ему из его и ее друзей не позвонил, не посочувствовал, не сказал слов поддержки. Почему с каждым разом становимся черствее и черствее. Вечером, когда мы разошлись, сказал мой бывший шеф, звонил его сын и выразил благодарность, что мы поддерживали его отца в самую трудную пору. Сейчас Валентин Васильевич, благодаря вниманию моей Светланы и моим почти ежедневным звонкам, ожил, выглядит неплохо, да и руки меньше стали болеть.
А что касается молодых ребят, с которых я начала повествование, то однажды остановила одного из них, показав свое журналистское удостоверение, спросила, что движет ими, когда они с грузом за плечами целыми днями мчатся по городу. Мы не хотим сидеть на шее родителей , и этой работой приносим деньги в дом. Но не это главное, сказал Азиз, я приехал поступать в ВУЗ, но, кто мог подумать, что придет эта беда — коронавирус, и окажусь у нее в плену, не могу выехать на свою родину, к родителям. Я очень о них беспокоюсь.
Когда я забираю заказ, то прошу, чтобы мне давали заявки от пожилых людей, инвалидов, многодетных. Доставляя им продукты, еду, я меньше тоскую по своим.
Быть героем сегодня как никогда просто. Для этого не нужно ни специальное образование, ни спецподготовка, а только желание помочь. И оставить в этой ситуации добрый след.
Так и моя Светлана В. делает по-своему этот тревожный мир чуть лучше Хотя бы, на сей раз, для отдельно взятого пожилого человека. Меня роднит с ней одно простое чувство. В русском языке его можно выразить разными словами — сопереживание, неравнодушие, сопричастность, сочувствие…
