50-й юбилейный Каннский кинофестиваль. Съемочная группа из Петербурга работает на нем не покладая рук — интервью, кинопоказы, пред-показы, просмотры, обсуждения — обычная фестивальная суета. Хорошо, что предусмотрено кафе для прессы. Забежать в него на пять минут, быстро глотнуть кофе, выдохнуть-передохнуть и снова бежать. Ее рабочий день начинался недалеко от моря. Но где она, а где море? Организовать пять мужчин-операторов, задача нелегкая ни для кого, а тем более для женщины. Так, вроде, ранним утром она их всех собрала, «братья»-операторы к полноценной фестивальной работе готовы. Ей самой осталось лишь облачиться в платье в пол, в обязательную «униформу» кинофестиваля. А глаза там придется накрасить, времени наложить макияж в номере гостиницы уже нет. В этом, как обычно, выручало кафе для прессы. Чашечка кофе, тушь, кисточка к глазам. Из суеты киношного фестиваля как солнца луч вдруг обласкал ее, сидящую за столиком, чей-то взгляд. Она перевела глаза от маленького зеркала, с помощью которого накладывала макияж, туда, откуда почувствовала взгляд. О, да это, француз, шеф кафе- Эрве. Отмотаем пленку нашего репортажа чуть назад. Ведь все идет из детства, утверждал знаток психоанализа, Фрейд. В Лидином детстве мама ее была непреклонна в двух вещах, заставляя дочь учиться игре на пианино и французскому языку. Как права была мама, как всегда теперь живет французский язык с Лидой. В Лиде.. .
Но вернемся, в лишь на минутку оставленное нами кафе для прессы 50го Каннского кинофестиваля. Добрый взгляд это, конечно, хорошо, но Лиде надо брать интервью, много интервью, и в этой рабочей суете не до доброго взгляда…
Утро следующего дня. Чашка кофе от шефа кафе подается Лиде им лично. Широкая французская улыбка, затем его голова поворачивается в профиль и Эрве произносит слова, иронично прикрывая глаза рукой: «Не могу смотреть!»
Так заворожила его русская девушка. Но фестиваль не вечен.
Лида улетает. Француз остается. Они не обменялись телефонами …
Продолжение следует … .
